Неточные совпадения
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь
на военную ногу, непременно
на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой
стороны, а вы, Петр Иванович,
станьте вот тут.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери,
стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла место в
стороне и, сложа руки,
стала как вкопанная, выпяля глаза
на Стародума, с рабским подобострастием.
С своей
стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить,
стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом, гнала инвалидов прочь и
на всю улицу орала...
— Да вот, Нелькины ворота дегтем мажем! — сознался один из парней, — оченно она ноне
на все
стороны махаться
стала!
Но
на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и
стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по
сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
А глуповцы стояли
на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять
на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают:
станут они теперь есть горчицу, — как бы
на будущее время еще какую ни
на есть мерзость есть не заставили; не
станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую
сторону.
Однако кособрюхие не сразу испугались, а сначала тоже догадались: высыпали из мешков толокно и
стали ловить солнышко мешками. Но изловить не изловили, и только тогда, увидев, что правда
на стороне головотяпов, принесли повинную.
Когда старик опять встал, помолился и лег тут же под кустом, положив себе под изголовье травы, Левин сделал то же и, несмотря
на липких, упорных
на солнце мух и козявок, щекотавших его потное лицо и тело, заснул тотчас же и проснулся, только когда солнце зашло
на другую
сторону куста и
стало доставать его.
— Вот, не угодно ли? — сказал он, вертлявою походкой отходя к
стороне и указывая
на картину. — Это увещание Пилатом. Матфея глава XXVII, — сказал он, чувствуя, что губы его начинают трястись от волнения. Он отошел и
стал позади их.
Бетси, одетая по крайней последней моде, в шляпе, где-то парившей над ее головой, как колпачок над лампой, и в сизом платье с косыми резкими полосами
на лифе с одной
стороны и
на юбке с другой
стороны, сидела рядом с Анной, прямо держа свой плоский высокий
стан и, склонив голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
«Церковь? Церковь!» повторил Левин, перелег
на другую
сторону и, облокотившись
на руку,
стал глядеть вдаль,
на сходившее с той
стороны к реке стадо.
— Друг мой! — повторила графиня Лидия Ивановна, не спуская с него глаз, и вдруг брови ее поднялись внутренними
сторонами, образуя треугольник
на лбу; некрасивое желтое лицо ее
стало еще некрасивее; но Алексей Александрович почувствовал, что она жалеет его и готова плакать. И
на него нашло умиление: он схватил ее пухлую руку и
стал целовать ее.
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все
стали выравниваться за ним, ходя под гору по лощине и
на гору под самую опушку леса. Солнце зашло за лес. Роса уже пала, и косцы только
на горке были
на солнце, а в низу, по которому поднимался пар, и
на той
стороне шли в свежей, росистой тени. Работа кипела.
Она там…» Вдруг тень ширмы заколебалась, захватила весь карниз, весь потолок, другие тени с другой
стороны рванулись ей навстречу;
на мгновение тени сбежали, но потом с новой быстротой надвинулись, поколебались, слились, и всё
стало темно.
Я
стал его рассматривать, и что же?.. мелкими буквами имя Мери было вырезано
на внутренней
стороне, и рядом — число того дня, когда она подняла знаменитый стакан.
Происшествие этого вечера произвело
на меня довольно глубокое впечатление и раздражило мои нервы; не знаю наверное, верю ли я теперь предопределению или нет, но в этот вечер я ему твердо верил: доказательство было разительно, и я, несмотря
на то что посмеялся над нашими предками и их услужливой астрологией, попал невольно в их колею; но я остановил себя вовремя
на этом опасном пути и, имея правило ничего не отвергать решительно и ничему не вверяться слепо, отбросил метафизику в
сторону и
стал смотреть под ноги.
Навстречу Печорина вышел его лакей и доложил, что сейчас
станут закладывать, подал ему ящик с сигарами и, получив несколько приказаний, отправился хлопотать. Его господин, закурив сигару, зевнул раза два и сел
на скамью по другую
сторону ворот. Теперь я должен нарисовать его портрет.
Казбич остановился в самом деле и
стал вслушиваться: верно, думал, что с ним заводят переговоры, — как не так!.. Мой гренадер приложился… бац!.. мимо, — только что порох
на полке вспыхнул; Казбич толкнул лошадь, и она дала скачок в
сторону. Он привстал
на стременах, крикнул что-то по-своему, пригрозил нагайкой — и был таков.
Гости, выпивши по рюмке водки темного оливкового цвета, какой бывает только
на сибирских прозрачных камнях, из которых режут
на Руси печати, приступили со всех
сторон с вилками к столу и
стали обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто
на икру, кто
на семгу, кто
на сыр.
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей
стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков
на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся
на жизнь его, то задумались еще более:
стало быть, жизнь его была в опасности,
стало быть, его преследовали,
стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом деле такой?
Селифан помог взлезть девчонке
на козлы, которая,
ставши одной ногой
на барскую ступеньку, сначала запачкала ее грязью, а потом уже взобралась
на верхушку и поместилась возле него. Вслед за нею и сам Чичиков занес ногу
на ступеньку и, понагнувши бричку
на правую
сторону, потому что был тяжеленек, наконец поместился, сказавши...
Мавра ушла, а Плюшкин, севши в кресла и взявши в руку перо, долго еще ворочал
на все
стороны четвертку, придумывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневшею жидкостью и множеством мух
на дне и
стал писать, выставляя буквы, похожие
на музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расскакивалась по всей бумаге, лепя скупо строка
на строку и не без сожаления подумывая о том, что все еще останется много чистого пробела.
— Как в цене? — сказал опять Манилов и остановился. — Неужели вы полагаете, что я
стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей
стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру
на себя.
Между тем Чичиков
стал примечать, что бричка качалась
на все
стороны и наделяла его пресильными толчками; это дало ему почувствовать, что они своротили с дороги и, вероятно, тащились по взбороненному полю. Селифан, казалось, сам смекнул, но не говорил ни слова.
Приступили к нему со всех
сторон и
стали упрашивать убедительно остаться хоть
на две недели в городе...
Дождь, однако же, казалось, зарядил надолго. Лежавшая
на дороге пыль быстро замесилась в грязь, и лошадям ежеминутно
становилось тяжелее тащить бричку. Чичиков уже начинал сильно беспокоиться, не видя так долго деревни Собакевича. По расчету его, давно бы пора было приехать. Он высматривал по
сторонам, но темнота была такая, хоть глаз выколи.
Отъехав с версту, я уселся попокойнее и с упорным вниманием
стал смотреть
на ближайший предмет перед глазами — заднюю часть пристяжной, которая бежала с моей
стороны.
Лакей, который с виду был человек почтенный и угрюмый, казалось, горячо принимал
сторону Филиппа и был намерен во что бы то ни
стало разъяснить это дело. По невольному чувству деликатности, как будто ничего не замечая, я отошел в
сторону; но присутствующие лакеи поступили совсем иначе: они подступили ближе, с одобрением посматривая
на старого слугу.
Когда я принес манишку Карлу Иванычу, она уже была не нужна ему: он надел другую и, перегнувшись перед маленьким зеркальцем, которое стояло
на столе, держался обеими руками за пышный бант своего галстука и пробовал, свободно ли входит в него и обратно его гладко выбритый подбородок. Обдернув со всех
сторон наши платья и попросив Николая сделать для него то же самое, он повел нас к бабушке. Мне смешно вспомнить, как сильно пахло от нас троих помадой в то время, как мы
стали спускаться по лестнице.
В пятой фигуре, когда моя дама перебежала от меня
на другую
сторону и когда я, выжидая такт, приготовлялся делать соло, Сонечка серьезно сложила губки и
стала смотреть в
сторону.
Когда отделились все и
стали на две
стороны в два ряда куренями, кошевой прошел промеж рядов и сказал...
И все
стали переходить, кто
на правую, кто
на левую
сторону.
Хотел было поворотить вдруг своего коня лях и
стать ему в лицо; но не послушался конь: испуганный страшным криком, метнулся
на сторону, и достал его ружейною пулею Кукубенко.
Со всех
сторон из травы уже
стал подыматься густой храп спящего воинства,
на который отзывались с поля звонкими ржаньями жеребцы, негодующие
на свои спутанные ноги.
Но тот, казалось, приближался таинственно и осторожно. Он не взошел
на мост, а остановился в
стороне,
на тротуаре, стараясь всеми силами, чтоб Раскольников не увидал его. Дуню он уже давно заметил и
стал делать ей знаки. Ей показалось, что знаками своими он упрашивал ее не окликать брата и оставить его в покое, а звал ее к себе.
Поди сейчас, сию же минуту,
стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету,
на все четыре
стороны, и скажи всем, вслух: «Я убил!» Тогда бог опять тебе жизни пошлет.
Она было остановилась, быстро подняла было
на негоглаза, но поскорей пересилила себя и
стала читать далее. Раскольников сидел и слушал неподвижно, не оборачиваясь, облокотясь
на стол и смотря в
сторону. Дочли до 32-го стиха.
— Все об воскресении Лазаря, — отрывисто и сурово прошептала она и
стала неподвижно, отвернувшись в
сторону, не смея и как бы стыдясь поднять
на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги. Прошло минут пять или более.
Два инвалида
стали башкирца раздевать. Лицо несчастного изобразило беспокойство. Он оглядывался
на все
стороны, как зверок, пойманный детьми. Когда ж один из инвалидов взял его руки и, положив их себе около шеи, поднял старика
на свои плечи, а Юлай взял плеть и замахнулся, тогда башкирец застонал слабым, умоляющим голосом и, кивая головою, открыл рот, в котором вместо языка шевелился короткий обрубок.
Тужите, знай, со
стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним, не помню что врала;
Ну что же
стали вы? поклон, сударь, отвесьте.
Подите, сердце не
на месте;
Смотрите
на часы, взгляните-ка в окно:
Валит народ по улицам давно;
А в доме стук, ходьба, метут и убирают.
Молодые люди
стали жить вдвоем,
на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской
стороны, Ильи Колязина, важного чиновника.
Солнечные лучи с своей
стороны забирались в рощу и, пробиваясь сквозь чащу, обливали стволы осин таким теплым светом, что они
становились похожи
на стволы сосен, а листва их почти синела и над нею поднималось бледно-голубое небо, чуть обрумяненное зарей.
Остались сидеть только шахматисты, все остальное офицерство, человек шесть, постепенно подходило к столу,
становясь по другую
сторону его против Тагильского, рядом с толстяком. Самгин заметил, что все они смотрят
на Тагильского хмуро, сердито, лишь один равнодушно ковыряет зубочисткой в зубах. Рыжий офицер стоял рядом с Тагильским,
на полкорпуса возвышаясь над ним… Он что-то сказал — Тагильский ответил громко...
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все
стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым
стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять в
стороне, и раза два-три он посетил митинги местных политиков. Все, что слышал он, все речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их
стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано в городской думе,
на собрании кадетской партии, членом ее местного комитета — бывшим поверенным по делам Марины.
Вскрикивая, он черпал горстями воду, плескал ее в
сторону Марины, в лицо свое и
на седую голову. Люди вставали с пола, поднимая друг друга за руки, под мышки, снова
становились в круг, Захарий торопливо толкал их, устанавливал, кричал что-то и вдруг, закрыв лицо ладонями, бросился
на пол, — в круг вошла Марина, и люди снова бешено, с визгом, воем, стонами, завертелись, запрыгали, как бы стремясь оторваться от пола.
Кучер, благообразный, усатый старик, похожий
на переодетого генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади
стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они шли гуськом друг за другом, и никто из них не снял шапки, а солдат, приостановясь, развертывая кисет, проводил коляску сердитым взглядом исподлобья. Марина, прищурясь, покусывая губы, оглядывалась по
сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза смотрят различно.
Он лениво опустился
на песок, уже сильно согретый солнцем, и
стал вытирать стекла очков, наблюдая за Туробоевым, который все еще стоял, зажав бородку свою двумя пальцами и помахивая серой шляпой в лицо свое. К нему подошел Макаров, и вот оба они тихо идут в
сторону мельницы.
Клим вышел
на улицу, и ему
стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта девушка незаметно выросла в глазах его, но выросла где-то в
стороне от Лидии и не затемняя ее.
Ему казалось, что он весь запылился, выпачкан липкой паутиной; встряхиваясь, он ощупывал костюм, ловя
на нем какие-то невидимые соринки, потом, вспомнив, что, по народному поверью, так «обирают» себя люди перед смертью, глубоко сунул руки в карманы брюк, — от этого
стало неловко идти, точно он связал себя. И, со
стороны глядя, смешон, должно быть, человек, который шагает одиноко по безлюдной окраине, — шагает, сунув руки в карманы, наблюдая судороги своей тени, маленький, плоский, серый, — в очках.